Михаил Петров — мастер удмуртского слова

То, что Михаил Петрович Петров как литератор и даже как человек представляет собой явление, для удмуртской литературы весьма значимое и в любом случае нетипичное, вполне ясно. Не случайно Петер Домокош в своей классической работе “История удмуртской литературы” счёл нужным посвятить разбору творчества М.Петрова отдельную главу, каковой чести он удостоил, помимо этого, лишь Г.Е. Верещагина, Кедра Митрея, Кузебая Герда и Ашальчи Оки (обратим внимание на подбор имён!).

“Петрововедение”, таким образом, имеет перспективы. Не будучи специалистом-литературоведом, не берусь судить, насколько может быть успешным процесс изучения и освоения творческого наследия выдающегося писателя в рамках укоренившихся ныне в удмуртской науке подходов à la Лотман, Смирнов, Деррида и проч., но в том, что этот процесс неостановим, я уверен – свидетельством этого в некоторой степени может служить и появление настоящего сборника статей.

Между тем жизнь и дело Петрова могут и должны выступать и в качестве объектов исследования в рамках и других наук гуманитарного круга, к примеру, истории, или, ýже, истории культуры, разумеется, постоянно пересекаясь и с литературоведением – во всяком случае, материал для подобного рода разработок наличествует в большом избытке *.

В этом смысле, к примеру, может представлять известный интерес едва намеченное тем же Домокошем сопоставление Герд – Петров («Герд – самородок …» и т.д.)**. Соседство этих имён, конечно, носит обусловленный характер, особенно если принять во внимание, что именно Герд и Петров являются наиболее крупными и многогранными по таланту представителями удмуртской национальной литературы на всём протяжении её очень небольшого исторического пути.

Опираясь на известный к настоящему времени материал, сейчас можно с достаточной уверенностью отметить как общее, так и особенное в творческом и личном пути обоих литераторов. В наибольшей степени бросаются в глаза многочисленные контрарности, идёт ли речь о форме или содержании литературного произведения, лояльности к официальным властям и идеологии, верности традициям или приверженности к инновациям, та же картина наблюдается и по ряду других показателей.

Однако нам сейчас хотелось бы обратить внимание на то, что было бы явно недостаточным рассматривать сочинения Петрова или же Герда только как объект для более или менее научного препарирования. Историческая и культурная (см. выше) ценность высказанных ими идей как раз и состоит в том, насколько они могут казаться актуальными, состоятельными в настоящее время.

Всё вышесказанное в полной мере касается отношения Петрова и Герда к неизменно стоящей на повестке дня теме языкового планирования. Поскольку позиции названных общественных деятелей достаточно хорошо известны *** и едва ли нуждаются в дополнительном анализе в рамках настоящей публикации, я позволю себе не останавливаться подробно, за отсутствием такой возможности, на разборе их положений.

Итак, чем же принципиально отличается взгляды Петрова от взглядов Герда или воззрений печально памятной термино-орфографической комиссии при Председателе Госсовета Удмуртии ****? Если Герд в вопросах обновления и развития языка подчёркивал необходимость сохранять национальную самобытность, заменяя входящую в язык в соответствии с требованиями эпохи лексику на неологизмы, составленные из корней, субъективно осознаваемых носителем языка как незаимствованные, то Петров не видел необходимости в такого рода экстренном лексикоконструировании, отстаивая естественный ход событий, при котором лексическое заимствование есть результат усвоения новых материальных и духовных реалий.

Сейчас, когда нам стали вполне ясны пагубные последствия доведённого до абсурда “языкового патриотизма” (термин П.И. Воронцова), превращённого упомянутой выше термино-орфографической комиссией в форменную этническую чистку удмуртского языка, мы не находим возможным не указать на справедливость мнения М.П. Петрова в отношении данного вопроса.

Если Гердом, а вместе с ним идеологами языкового обновления в духе термино-орфографической комиссии сам процесс обновления языка воспринимался и воспринимается чрезвычайно узко, лишь как замена тех или иных лексем (терминов, в подходе Герда, и вообще любых слов – в подходе термино-орфографической комиссии), то Петров трактовал его как развитие, обогащение не только лексики, но также и удмуртского синтаксиса, системы образов, то есть вообще всего узуса. При этом М.П. Петров – по нашему мнению, абсолютно обоснованно – называл и источник всех этих благотворных новаций, а именно – русский язык.

Данные положения заслуживают особого внимания сейчас, когда ещё в большей степени, чем при Герде и Петрове, обострилась необходимость развития функциональных стилей, вообще повышения валентности удмуртского языка, особенно если принимать во внимание претензии удмуртского национального актива на придание этому языку в Удмуртской Республике статуса официального, равноправного в употреблении с русским.

Самое творчество Михала Петрова представляет собой нестареющий образец взвешенного, профессионального, или, можно сказать, имея в виду современную нам ситуацию на языковом фронте – уважительного, ювелирно выверенного подхода к языковой материи. Наконец, два наиболее выдающихся произведения Петрова – роман “Вуж Мултан” и поэма “Италмас” – наилучшим образом демонстрируют нам то, каким образом может быть воплощён истинный языковой патриотизм, любовь к родной речи и мастерское ею владение.

Не могут не заслужить самой положительной оценки и усилия Михаила Петрова по повышению уровня языковой культуры его коллег-писателей, как уже имеющих определённый опыт творческой работы, так и начинающих; всемерное поощрение переводческой деятельности как в удмуртско-русском, так и в русско-удмуртском направлениях (и не только в этих!). Разумеется, общие мысли и конкретные рекомендации М.П.Петрова в этой области вполне сохраняют свою ценность.

Вытекающие из всего вышеизложенного практические соображения можно, в общем, свести к одному: все мы несём на себе моральную обязанность по распространению, популяризации творчества М.П.Петрова, не ограничиваясь при этом удмуртским ареалом – произведения этого выдающегося мастера удмуртского слова могут и должны найти самое широкое применение, например, в лингводидактике, учитывая их частную лингвострановедческую ценность, с одной стороны, и общую культурную ценность – с другой.

некоммерческий независимый интернет-проект
УДМУРТОЛОГИЯ